ЕРОШКА, БУСКА,
РУЖЬЁ, ВИНТОВКА И ПИСТОЛЕТ
Памяти А.И. СИВКОВА,
родившегося в Сибири, на Оби, упокоившегося в Санкт-Петербурге, на Неве;
свидетельствую – замечательный был человек.
Прихватить то, что плохо лежит, намертво не прибито
или крепко не прикручено, труда для памяти не составляет, как ветерку – с земли
увлечь пушинку, как мне моргнуть ли. Цап – и готово. Ловка на руку. Неимоверно.
Я про собственную. Ваша память для меня потёмки. Присвоит легкомысленно чужое, после
разбирайся. Ладно, с поличным не поймали. А если после уличат? Позор. Греха не
оберёшься. Так что память моя тот ещё товарищ. Давно изведал. Дружить с ней можно?
Можно. И необходимо. Надо быть только начеку всегда да тщательно отбирать и фильтровать
то, что она подсовывает, предъявляет, извлекая из своих сусеков-фондов.
Например.
Еду я, навзничь развалившись в телеге на мягкой свежескошенной,
пахнущей молоком и коровой, траве, по Маковскому волоку. Мальчишкой малолетним.
С кем-то из взрослых, который и правит. Кто он, этот взрослый, не могу определить.
Память моя его не видит, что понятно. Еду. То ли из Ялани в Маковское, то ли из
Маковского в Ялань. Слева и справа еловый и пихтовый лес стоит сплошной,
непроницаемой стеной. Вверху лишь узкая полоска неба – бархатно, глубоко синеет.
И так от одного села как будто до другого, не редея и не прерываясь, лес вздымается.
Дремучий.