ДОНЕЦК. ГРАЖДАНСТВО

     Он же:
     "Услышав, как между собой общаются университетские профессора, спасайся бегством, закрыв уши руками. Они говорят только для того, чтобы поддержать марку, разговор даже не приносит им удовольствия. Лучше поговорить с уборщицей о личной жизни ее бывшего мужа или о трудностях в ее семье, это более предпочтительно: по крайней мере, понятно, чем она обеспокоена и почему она ведет об этом разговор и совершенно точно разговор этот ей интересен".

     Людвиг Витгенштейн:
     "Хорошо время от времени видеть кого-то, с кем можно обменяться дружеским словом. Мне не нужны разговоры. Все, что мне нужно, это время от времени кому-то улыбаться".

     Президент России Владимир Путин подписал указ, согласно которому жители отдельных регионов Донецкой и Луганской областей Украины могут оформить российское гражданство по упрощённой схеме.
     Пойду сегодня к знакомому имперцу (уже договорились), выпьем с ним по стопке, а то и по три: наконец-то! 
     Созвонился с духовником - грех мой (на Страстной-то неделе) согласился взять на себя. Только под постную, дескать, закуску.
     Ну, конечно! По такому поводу, думаю, можно и не закусывать.

А.С. ПУШКИН. ПЕРЕЖИВАНИЕ ВЕЛИКОГО ПОСТА

АНДРЕЙ ВАДЖРА

 Книгу рекомендую.

   Ростислав Ищенко:
   "Клоунами так или иначе были три последних президента Украины, начиная с Ющенко. Но сейчас, сняв колпак с бубенчиками, корону примеряет профессиональный клоун. А за профессиональным клоуном всегда приходит профессиональный палач. Единственная альтернатива — совмещение этих качеств в одном лице.
    Украина переступает порог обычного, привычного земного зла. Она вступает в сферу зла инфернального, когда всё, что было до сих пор, покажется детской игрой в песочнице".

     И возразить нечем

VAN GALEN BAND - HOW I SHINE

ЧИНГАЧГУК СОВЕТСКОГО СОЮЗА В ДОНЕЦКЕ

ПРОТОИЕРЕЙ ВЛАДИМИР ВИГИЛЯНСКИЙ. ЕВРОПЕЙЦАМ

Обращение, может, и не бессмысленное, но бесполезное.
Скорее - к нам, чем - к европейцам. Не услышат. Кричи не кричи, призывай не призывай. Они в нашу сторону слепые на оба глаза и глухие на оба уха. Пока петух жареный кое-куда не клюнет или им что-то очень от нас не понадобится... Спасти, к примеру, от чего-то, от кого-то, что-то у нас прибрать к своим рукам. И это никогда не изменится и не прекратится, как и наш внутренний спор и непонимание между западниками и славянофилами.
Ну это так я.

Из книги "Пламя, или Посещение одиннадцатое"

Через забор залез в ограду. Собаки нет. Если не лает. Не спит же. Когда-то Соболь у них был. Давно сдох. Помню.

На кухне свет.

Во все глаза гляжу. И вижу:

Сидит Таня (Татьяна) за столом, ноги под собой сложила по-турецки. В плавках. В мужской, расстёгнутой рубашке. Без лифчика. Такая же, не располнела.

Сердце моё в виски уже пробилось, громко стучит в них молотком – не помереть бы. От счастья, слышал, тоже помирают. Но очень редко.

Какое счастье. До захлёбу.

На столе и в руках у Тани карты.

«Гадает, – думаю. – На что-то, на кого ли?»

Короткая причёска…

И тут меня как будто в дых ударили, чуть не задохся: волосы у неё не пегие, а чёрные. Как смоль.

Она покрасилась?.. Ну, не парик же.

Стою. Не двигаюсь. Как столб. Телеграфный. Или электрический. Вроде и провода к ушам моим, как к изоляторам, прикручены – гудят. Не понимаю сам себя. Не узнаю. Чувства во мне, как будто выжгло разом током. Ты это? Я. Олег? Олег. И без сознания. Родился только что – так будто. Хочу кричать – и не могу, ударить некому меня – чтоб получилось – больно шлёпнуть.

Или как будто кто-то мощный и великий взял меня бережно за плечи, крепко встряхнул, и из меня всё высыпалось.

Или иначе:

Я вдруг почувствовал свой настоящий возраст. Будто до этого момента чересчур тугая пружина, соединяющая меня с моим прошлым, не позволяла мне оторваться и отдалиться на должное расстояние от моей юности, лопнула только что – я повзрослел. В одно мгновение. Так иногда седеют люди.

Долго стоял – словно вкопали. Не подавленный – опустощённый. Глядя в окно. Но не на Таню.

Осознаю вдруг:

Отпустило.

Осознаю душой, а телом – ощущаю. Всем естеством своим, своею сущностью.

И сердце – из живого сделалось нейлоновым – его я слышать перестал.

Да неужели это всё?! И выпал камень преткновения?!

Так неожиданно, внезапно.

Бывает разве?

Оторвался взглядом от окна ошеломляюще равнодушно. Пошёл, не оборачиваясь.

Выбрался из ограды.

Прошёл мимо палисадника – не Рая. Хотя и кедр, пусть не ливанский, и месяц ясный в его кроне. И тихо, тихо.

Бреду. Гравий ритмично скрежещет под подошвами ботинок. Слышу.

И холода не чувствую.

   Из книги "Пламя, или Посещение одиннадцатое"

 

Везёт. В картах-то, ладно. Нет нужды. На интерес, на деньги, не играю. Если иной раз в приятельской компании, за разливным пивом в эмалированном ведре в центре стола, и соглашусь принять участие в этой «осмысленной непродуктивной деятельности», то лишь на спички или щелбаны, и только в «пьяницу» да в «подкидного», и потому «непродуктивной». Кое-кому пообещал. Не потому что вырвут ноздри или железом заклеймят калёным, нравы и времена не те, а потому что – да, «фартовый», но и азартный я, как Парамон Ильич Корзухин, в чём моя «слабая струна». Было однажды – проигрался в пух и прах. После первого, ослепившего мой слабый ум и уловившего меня, как щуку на живца, значительного выигрыша. С хлеба на чай пришлось перемогаться. Целых полгода. Всё отдавал, что зарабатывал на «дворницкой» работе, подчистую. Илья подкармливал, ну и подружки с голоду не дали помереть. Домой приехал на неделю. Отец, тот будто ничего и не заметил, молча кивнул, здороваясь, тут же подался по своим делам – что-то чинил «в тенёчке» под навесом. Мама, всплеснув руками, ахнула: «Кожа да кости!» – так, мол, отощал. Не смог обманывать, признался. Ей и пришлось пообещать. И слова данного не нарушаю. Уже три года. Смотрю спокойно на играющих, и сесть за стол с ними не тянет. Что карт касается, тут, значит, «вылечился». Тот же «катала», что меня «до нитки обобрал», сын известного актёра, студент с нашего факультета, с Истории КПСС, по имени Сергей, после негра рослого из Конго, или из Нигерии, с нашего же факультета, по имени Патрик, за карточный долг в «рабство» на год заимел. Таскал проигравший, следуя неотступно за выигравшим, его портфель в баню на Фонарном и на занятия в Университет, хлестал в бане веником, в баре ему коктейли подносил, сахар в чашке чая ложечкой размешивал, ладно, не пальцем. Чайную ложечку Сергей всегда с собою, кстати, носит. Талисман его, наверное. В кармане, рядом с авторучкой. Старинная, серебряная. «Из сервиза князя Александра». Какого, не говорит. За несколько часов до окончания «рабского» срока, улетая в Сочи, продал «рабовладелец» негра в Пулковском аэропорту какому-то гостю из Узбекистана. Как негр отрабатывал остаток долга, я не знаю. Кажется, только вещи нового хозяина доставил до гостиницы, и срок невольничий закончился. У Ильи надо спросить, Сергей его приятель давний. Знаю, что в карты больше Патрик не играет. Теперь «свободный».

     Мой яланский собеседник:
     - Вася, - спрашивает, - что общего у пескоструйки и информационного потока?
     - Не знаю, - отвечаю.
     - Функция, - говорит. - Назначение.
     Плечами жму, не понимаю.
     - Пескоструйкой очищают камень, металл, кирпич и бетон...
     - Ну?
     - А информационный поток очищает извилины твоего мозга от знания и смыслов, превращая тебя в овощ.
     Я:
     - Ну не знаю.
     - Чё тут знать-то... И чем мощнее инструмент, тем нагляднее результат. Ты осмотрись-ка...

О ЕВРОПЕЙСКОМ ХРИСТИАНСТВЕ

ТАТЬЯНА ЧЕРНИГОВСКАЯ

ANNA MARIA JOPEK FEAT LUIS GUERREIRO

     Мой яланский собеседник:
     - Весной дерево покрывается листьями. Они ему необходимы - без них ему не обойтись. Человек с возрастом обрастает связями и знакомствами. Без них человеку, про выкормленных животными не говорю, тоже полноценно не прожить. К зиме дерево сбрасывает листья. До весны они ему без надобности. Человек с возрастом тоже лишается (утраты) или по собственной воле освобождается от прежних связей, а новых знакомств и связей уже не ищет. Они ему без надобности. Дереву нужно до весны сосредоточиться в себе и на себе. Человеку - тоже.  
      Я:
      - Ну не знаю.
      - Чё тут знать-то?!

MAXIMUS. УСТАЛОСТЬ ОТ СЕБЯ

ИДИ И СМОТРИ

Сходили, посмотрели?

   Есть меры - грамм, килограмм, метр, километр, есть секунда, есть минута. 
   Человек тоже мера - для Вселенной.

   Там же, в этой псковской деревеньке, видел одиноко стоящий среди поля скособоченный стожок. Пережил зиму, млеет на весеннем солнышке. И я почувствовал, что он больше рад бытию и глубже, чем я, осознаёт его сущность.
   Я смотрел только на стожок, а он в это же время - в Вечность.
   И кто больше ущерблен - я или стожок?

   Провёл эти выходные на Псковщине, в деревне. Шёл к озеру и видел жёлтую, как канарейка, бабочку. Ох, как она порхала, как порхала, не обращая на меня внимания и вытанцовывая в воздухе бессмысленные, на мой взгляд, узоры. Было понятно - наслаждается.
    А я, обленившийся за зиму, брёл по жухлой прошлогодней траве, и мне ноги жали тесные болотники.

    Одно и то же расстояние не равно самому себе: от Бога до тебя, и от тебя до Бога.

     Смерть ставит (возносит) человека над временем - она все события (моменты) его жизни сводит в одно мгновение (вневременную точку).
      В этой точке нет расставаний, нет ожиданий; все рядом, всё под рукой.

    Только когда ты умираешь, ты узнаёшь - кто ты.

   Кошмарный сон - не о реальном.
   Но ужас-то от него настоящий.

   Аксиома.
   Душа.
   Что между ними общего?

    Реже и реже стараюсь подходить к зеркалу. Надоело подчинённое положение по отношению к собственному отражению.
    То прикажет: причешись, то скажет: смой с бороды зубную пасту, то под носом подотри, то поправь воротник рубашки...
     Да сколько можно?!
     Зеркала рядом нет, живёшь спокойно, сам себе хозяин.

    Живёт и в поте лица трудится в Москве "литературный критик" Мотя Самойлов.
    "С 2008 года начал писать рецензии на книги современных русских авторов, а с 2012 регулярно работает в жюри литературных премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга». Публиковался в журналах STORY - статьи о Максиме Канторе и Владимире Гуркине (автор «Любовь и голуби»), вел рубрику литературных рецензий в газете «Московский комсомолец», пишет статьи о современной культуре для журнала «Дружба народов». Читал лекции о современной русской литературе в центре современного искусства ЗАРЯ во Владивостоке".
    Из его рецензии (Нацбест) на роман Павла Крусанова "Яснослышащий":
"В этом романе Крусанов, как и в сборнике “Железный пар”, и в романе “Фигурные скобки”, проявил себя не токльо (как у рецензента!) мастером конструкции, но и магистром деконструкции - всё проходит, но только потому, что ничего и не было".
   Нормально? Да не очень.
   Во-первых, "Железный пар" не сборник, а роман. Во-вторых, "Фигурные скобки" роман не Крусанова, а Сергея Носова.
   Такая вот у нас "литературная критика", такие "рецензенты".
   Что уж имеем.
   Бабушкам улицу помогал бы переходить, пионер, толку с тебя было бы больше, а мусору в литературном мире меньше.
   Ну это так я.

      Глупые книги, которые я прочитал в юности:
     Жан-жак Руссо, "Об общественном договоре", "Исповедь".
     Вольтер, "Задиг, или Судьба", "Микромегас", "Простодушный".
     Гельвеций, "Счастье", "О человеке, его умственных способностях и его воспитании", "Об уме".
     Вы как знаете, я это перечитывать не стану.
    

    Октябрь. После Покрова дня. Ночуем на таёжной речке Таха (до ближайшего населённого пункта километров 50). На высоком берегу. Без палатки. Под огромным кедром. Возле костра-нодьи. Полнолуние. Светло, чуть не как днём. Спустился с яра, воды в котелок набрать. Забереги. Приплёсок. Щурёнок - от тайменя, от мамы ли родной спасался - вмёрз в лёд. Жалкий. Как он на луну смотрел. Не отрываясь. Мёртвым взглядом. И я подумал:
     Ну не знаю. 
     Весной, в половодье, вместе со льдиной выплывет сначала в Тыю, потом - в Кемь, затем - в Енисей, а там уж и до Океана. Если только где-нибудь на берег не вынесет льдину...
      Ну не знаю.

OSCAR BENTON

В конце 80-х и начале 90-х чуть ли не из каждой кафушки звучал (или я что путаю?)

ROLLING STONES - PAINT IT BLACK

Льюис Томас:  
«Муравьи так сильно похожи на нас, людей, что даже как-то неловко. Они выращивают грибы, разводят тлей в качестве дойных коров, отправляют на войну армии солдат, распыляют химикаты, чтобы напугать и сбить с толку противника, берут в плен невольников, эксплуатируют детский труд и беспрерывно обмениваются информацией. Короче, делают всё — разве что телевизор не смотрят»

Телевизор, ладно. Но интернет-то у них есть, похоже, 7 или даже 8G. А то и 10.