четверг, 28 декабря 2017 г.

JAN GARBAREK - RITES


На картинку не смотрите. Это про Ялань, когда меня там нет.
Мне нравится - композиционно, и по звуку - альбом Гарбарека "MADAR".
И его "Reflecions" тоже про Ялань. И тоже когда меня там нет.

понедельник, 25 декабря 2017 г.

ЗЕМЛЯК. ТОТЕМ. А МОЖЕТ - БРАТ

На этом же суку, этого же кедра, может, и я когда-то сидел вот так же, задумавшись и заглядевшись вдаль.
Сучья у кедра, кстати, хрупкие. Мой брат не самый толстый выбрал.

   О волке речь, а он навстречь.
   Только написал про то, что говорила мне мама, открываю тут же книгу и вижу:
   "Не многим обще такое чувство. Большая часть печалится, когда терпит от кого-либо обиду, или убыток, или бесчестие: но более совершенные и более крепкие духом печалятся не о своем унижении, а о грехе тех, кто унижает их. Им причинена обида, а они воздыхают о падении другого, оплакивая себя как причину греха обидчиков". (Св. Амвросий)

   Сам по себе брёл этот "волк", направил ли кто его мне навстречу?
   Мама мне давным-давно - когда-то:
   - Обидели тебя, не торопись обидным на обидное ответить. Соберись с духом и скажи обидевшему: "Бог тебе судья". Или: "Бог праведный - всё видит". И сердце успокоится.
   Помню. В мирные минуты.
   Но как до дела доходит, напрочь забываю. Свет в глазах меркнет - так огорчаюсь.
   Сейчас спокойный, говорю:
   - Бог праведный - всё видит.
Медведь в берлоге, отлежав один бок, перекрутился на другой - день повернул на прибыль.
Вот и душа моя зевнула, потянулась - пошла на поправку.
Какая радость!

воскресенье, 24 декабря 2017 г.

четверг, 21 декабря 2017 г.

ДМИТРИЙ РУДЗИТ. ДАЛЕКО НЕ ИДЕАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК


Из статьи:


Народы смертны, но это пол-беды. Беда же в том, что народы не внезапно смертны. Это человек внезапно смертен. Гибель же народа можно увидеть по той череде жалких трусостей и торжества ничтожеств, которая прошла перед Римом, Византией, а с 70-х годов прошлого века зазияла и перед нами…

вторник, 19 декабря 2017 г.

ДМИТРИЙ СЕРЁГИН. ИНТЕРВЬЮ


А. Кушнер 

Времена не выбирают...

Времена не выбирают, 
В них живут и умирают. 
Большей пошлости на свете 
Нет, чем клянчить и пенять. 
Будто можно те на эти, 
Как на рынке, поменять. 
Что ни век, то век железный. 
Но дымится сад чудесный, 
Блещет тучка; я в пять лет 
Должен был от скарлатины 
Умереть, живи в невинный 
Век, в котором горя нет. 
Ты себя в счастливцы прочишь, 
А при Грозном жить не хочешь? 
Не мечтаешь о чуме 
Флорентийской и проказе? 
Хочешь ехать в первом классе, 
А не в трюме, в полутьме? 
Что ни век, то век железный. 
Но дымится сад чудесный, 
Блещет тучка; обниму 
Век мой, рок мой на прощанье. 
Время - это испытанье. 
Не завидуй никому. 
Крепко тесное объятье. 
Время - кожа, а не платье. 
Глубока его печать. 
Словно с пальцев отпечатки, 
С нас - его черты и складки, 
Приглядевшись, можно взять.
1978


Ну это я так. 
Читал статью, а параллельно почему-то слышал это стихотворение.
Почему-то.

понедельник, 18 декабря 2017 г.

     ВЛАДИМИР МАЛЫШЕВ. КАК ЗАТРАВИЛИ ПИСАТЕЛЯ

    Из статьи:

    Диссидент Рой Медведев назвал роман Кочетова «доносом» и писал, что он вызвал «возмущение среди большинства московской интеллигенции и среди многих коммунистов Запада". А 20 представителей интеллигенции (в частности, академики Роальд Сагдеев, Лев Арцимович и Аркадий Мигдал) подписали письмо Брежневу с протестом против публикации, как они выразились, «мракобесного романа». Однако за Кочетова вступился Михаил Шолохов: «Мне кажется, что не надо ударять по Кочетову. Он попытался сделать важное и нужное дело, приёмом памфлета разоблачая проникновение в наше общество идеологических диверсантов».

     Я этот роман прочитал не то в 1976, не то 1977 году. Читал с интересом. Но по поводу пророчества и мысли в голову не приходило. До Перестройки было ещё много лет. Интересно перечитать. 
     "Чего же он хочет?" - фразу эту хорошо помню. Понимающие друг друга тогдашние рукопожатные пользовались ею как паролем.

воскресенье, 10 декабря 2017 г.

   Что-то опять на ум корова лезет. Наповадилась. К чему бы это?
   Часы вот. Тоже сложная система. И тоже ходят. И тоже звуки производят.
   Но часы не могут про себя подумать: часы мы, мы - часы.
   Корова может? Думаю, что может.
   Её бы тоже растянуть в пространстве. Голова в Ялани, чтобы там есть сено, а вымя в Петербурге - чтобы давать мне молоко.
   Тоже мечта. Чего-то тоже стоит...

   Стоило - отметил вот, и мозги прояснились.

    Я же не подумал про другие части тела и их функции, мечтая. Придётся растянуть её, корову, до Прибалтики. Пусть её, растянутую, за хвост там дёргают.

    Размышления (мечты) навеяны внимательным прочтением переписки Готфрида Фридриха Лейбница с другими учёными мужами, его современниками, по вопросам антитипии и протяжённости. 
  - Когда я в Петербурге, - говорю я, - мне хочется максимально растянуть свою непрерывность в пространстве.
  - Как это? - спрашивает мой яланский собеседник.
  - Ну как, - говорю. - Вот так. Так я, стоя в дверном проёме, одной рукой могу дотянуться до одного косяка двери, другой - до другого.
  - И что? - не понимает мой яланский собеседник.
  - И что, - объясняю. - И вот что. А так бы, растянув свою непрерывность в пространстве, я одним боком находился бы в Петербурге, а другим - в Ялани.
   - Понятно, - говорит мой собеседник. - Мечта стоит того, чтобы за неё выпить.
   Спросите: выпили?
   Конечно. Мечта такая того стоит.
     Коровы впечатляются. Некоторые, по крайней мере. Свидетельствую.
     Рядом с моим, жилым, домом в Ялани стоит давно уже пустующий. С дверью, но без окон. С завалившейся русской печью, целыми полатями, обвисшими электропроводами, разобранным полом и дырявой крышей.
     Направляясь на пастбище, возвращаясь ли с него, коровы - там и телята и быки - проходят мимо, на бегу ощипывая траву на моём косогоре. 
     Наблюдаю как-то. 
     Идёт стадо. Из леса. Сытое. Слепней и комаров уже нет - спокойные. Одна отделяется, подступает к пустому дому, всовывает в проём бывшего окна голову и замирает минут на десять. Отпрянула. Глаза удивлённые. Постояла в оцепенении. Побежала, хвост задрав, за остальными.
     Ну и что, не впечатлилась она разве? Да впечатлилась, ещё как.
     Что вот подумала-надумала при этом, узнать хотелось бы.
     Вам, может, нет, а мне-то точно.
     И я, притихнув надолго и душою омертвев, вглядываюсь порой в это пустое пространство. Ну я-то ладно - жил там долго, с братьями, сёстрами, с родителями. О чём при этом думаю, понятно. Дом надо распилить - рука не поднимается. 

суббота, 9 декабря 2017 г.

   Кампанелла утверждал, что все вещи имеют сознание (см. его книгу "Об ощущении вещей и о магии").
   С этого дня готов с ним согласиться.
   За сегодня три раза, выходя из своей комнаты на кухню, больно ударился ногой об поставленный в коридоре ящик с летней обувью. Не будь у ящика сознания, вряд ли бы у него такое получилось.
   Кто-то наделяет вещи и душой.
   Ну я не знаю.
   Но вот в характере я им не отказал бы:
   Ящик этот очень вредный.

пятница, 8 декабря 2017 г.


   Захар Прилепин:

   "Донецкий вечер, из обычного. А то вы всё олимпиада да олимпиада.
Трасса Горловка-Донецк блокирована из-за возможности обстрела. Весь транспорт пускают через Енакиево. Бои сейчас идут: Аэропорт-Спартак-ЯБП стрелковое, минометы 82 мм. Работает артиллерия и миномёты. Фронтовым районам рекомендуется держатся укрытий.
На Ясиноватой сильный обстрел, транспорт с Майорска заворачивают на Енакиево. Север Горловки: стрелковое и минометы. Довольно мощная артдуэль. Калиново в ЛНР: стрелково-минометные бои. Трасса Бахмутка: минометы.
...да, чуть не забыл: спортсмены всю жизнь готовились к поединку.
А в Донецке и в Горловке все всю жизнь, видимо, готовились вот к этому всему. Или, может, к чему-то другому, я уже забыл".


   Олимпиада, Джигарханян, Олимпиада, Джигарханян... Собчак, Малахов...
   Ну это так я.

четверг, 7 декабря 2017 г.

     И снег растаял, пока собирался. Вот так всегда, и что за доля!
     "Воздрема душа моя от уныния, утверди мя в словесех Твоих".

      Ну вот только и могу сказать сегодня. Ни на что другое язык не способен.
      И за делом скучаю, не спорится, и книгу - открою и тут же её захлопну. Включу музыку - мимо ушей. По сторонам посматриваю. На часы гляну - стрелки не двигаются, кажется. Живот аду приблизился.
      Пойти, зайцев пострелять, что ли?
      Это граф Лев Николаевич вдруг вспомнился. И ему когда-то не работалось.
      Какие зайцы на Большой Зелениной! 
      Снежок выпал. 
      Выйду, потопчу.
      Помяну дни старые, возвеселюсь, может.
     Мой яланский собеседник (на высоком и крутом берегу Кеми мы с ним, под развесистым, огромным кедром, спрятавшись от кратковременного, но сильного июльского дождя, пьём крепкий чай; не что иное, только чай, и это правда):
     - Было бы замечательно, если бы душа и тело не так тесно и, пока живёшь, так неразрывно были связаны.
     - А что такое? - спрашиваю.
     - Ну вот, разболелся у меня зуб, расстроился ли живот, сломал  ли, Господи не приведи, ногу - тело страдает. А душа этим временем, свернувшись в клубочек, посапывает себе спокойненько, о высоком ли размышляет, лениво тело утешая: ну, потерпи уж, милое, не охай, спать не мешай мне... или медитировать. С болью в теле уж как-нибудь ты справился бы, свыкся. Душа болит когда - страдания удваивает, невыносимо.
     - Ну, - говорю. - А как же святые мученики?.. Тело их истязали, дух их ликовал.
     - То дух, а не душа. И то святые. Я ж не святой.
     Ну, думаю. Подув на кружку, чай глотнул.
     А что, неплохо было бы, согласен.