Когда из сердца всё уходит. Вдруг, не вдруг ли. Нет в нём беспокойства от влюблённости. Нет в нём спокойствия от любви. Оно не бьётся, не колотится, не обмирает, а лишь сжимается и разжимается - завёл же кто-то. Пока оно совсем пустое, опустошённое, в него может влететь и вылететь из него тихий игривый ветер, войти негромко радость от красивого заката, чувство тревоги от сгущающихся сумерек. Нахлынуть и схлынуть нежность к щенку или к ребёнку. Возникнуть и угаснуть удивление от неожиданного. Сострадание к немощному старику - отголоском. Жалость к кому-то. Жалость к себе. Когда его заполнит поджидавшее где-то поблизости (слева, скорей всего, от сердца) своё время, свою ли очередь, равнодушие, ничто другое больше не подселится. Даже и страх - тот побоится. Тогда ты с обомлевшим, оцепеневшим от равнодушия сердцем становишься безразличен себе. Тебя чуждаются другие. Бог забывает. Потому что ты становишься ни холоден, ни горяч. Живут люди с таким сердцем. Живут, пока оно сжимается и разжимается. Когда закончится завод, может, и заколотится, забьётся, обомрёт, как перед чем-то, ну уж совсем внезапным, неожиданным. На миг. Или затихнет равнодушно.
     Мне не известно.