«Мы имеем свидетельства о том, как трудился преп. Паисий (Молдавский,
Нямецкий, Величковский. – А.В.) на склоне лет. «Старец, несмотря на
свои годы и болезненность… будучи весь день обременен делами монастыря,
духовными и хозяйственными, ночи проводил за переводом и исправлением
книг… Старец нес труды, превышающие естественные человеческие силы».
Из-за пролежней «весь правый бок старца, до самой ступни, был покрыт
ранами, так что он даже и лежать на нем не мог. Сидя согнувшись на
кровати, он всего себя обкладывал книгами. Здесь лежали словари
различные, Библия греческая и славянская, грамматика греческая и
славянская и переводимая книга. Тут же стояли зажженные свечи. А старец,
сгорбившись, как малый ребенок, писал всю ночь, забывая и свою
слабость, и свои раны, и необходимость отдыха и сна. Он до такой степени
углублялся в свои занятия, что не слыхал монастырского била, не замечал
ничего, происходившего кругом него, не мог дать ответа на вопросы
спрашивающих его. Прислуживающий ему брат в это время и не допускал к
нему никого. Когда же являлось неотложное дело, то служащий брат должен
был много раз повторить старцу свои слова, прежде чем получал от него
ответ. Принуждаемый отвечать, старец с болью и оханьем едва бывал в
состоянии отвлечь свой ум от книги: “Для меня, – говорил он, – нет более
тяжкого труда, чем, когда перевод делаю, давать ответ на какой-либо
вопрос. Тогда, пока отвлеку ум от книги, – весь потом покроюсь”».
(Четвериков Сергий, прот. Правда христианства, с. 191)
Выписка сделана по книге “Путь умного делания”, автор-составитель Николай Новиков, т. II.
Не о труде преподобного – непостижимо для нас, соблазнённых прелестями жизни счастливого потребителя, когда “трудоголики” и могут появляться, но подвижники нет, – нам и поверить в это трудно. А о том, что многое из того, что переводил (в стол, как сказали бы сейчас, получается) старец Паисий, уже готовое к печати, лежало после под спудом ещё более пятидесяти лет. Такими были мы духовными в правление Екатерины II. И чуть раньше, и чуть позже. А в то же время «Сионский Вестник», с дозволения гражданской цензуры, выходил без каких-либо задержек и препятствий. Ну и с Вольтером как заигрывали…
Но вот переведённое Паисием Добротолюбие, по распоряжению Св. Синода и благодаря особому расположению митрополита Гавриила, вышло всё же в 1973 году.
Так вот и теплится… и дышит.
(Четвериков Сергий, прот. Правда христианства, с. 191)
Выписка сделана по книге “Путь умного делания”, автор-составитель Николай Новиков, т. II.
Не о труде преподобного – непостижимо для нас, соблазнённых прелестями жизни счастливого потребителя, когда “трудоголики” и могут появляться, но подвижники нет, – нам и поверить в это трудно. А о том, что многое из того, что переводил (в стол, как сказали бы сейчас, получается) старец Паисий, уже готовое к печати, лежало после под спудом ещё более пятидесяти лет. Такими были мы духовными в правление Екатерины II. И чуть раньше, и чуть позже. А в то же время «Сионский Вестник», с дозволения гражданской цензуры, выходил без каких-либо задержек и препятствий. Ну и с Вольтером как заигрывали…
Но вот переведённое Паисием Добротолюбие, по распоряжению Св. Синода и благодаря особому расположению митрополита Гавриила, вышло всё же в 1973 году.
Так вот и теплится… и дышит.
Комментариев нет:
Отправить комментарий