Мой яланский собеседник:
    - Самый близкий пример - корова, - говорит. - Она не способна рассуждать о самой себе. Она не может сказать о себе "Я". 
    - Она не может и про тебя сказать "Ты", - говорю.
    - Сказать не может, но подумать - запросто, ещё с эпитетом каким-нибудь, какой тебе бы не понравился... Значит, она не может поступать нравственно или безнравственно и раздумывать на эту тему. И я не могу сказать о её поступках, нравственны они или безнравственны. Она просто вредная скотина...
     - Ну уж, - говорю.
     - Несмотря на то, - говорит, - что даёт молоко детям... 
     - Ну вот, - говорю.
     - И даже это делает не добровольно и не сознательно, по принуждению... Этой осенью сломали изгородь и сожрали всю мою капусту.
      - У-у, - говорю.
      - Даже на зиму не квасил.
      - А это что?
      - Да это покупная. Ну как она? - спрашивает.
      - Отличная закуска, - отвечаю. И говорю: - Вряд ли коровы виноваты, хоть и вредные...
      - А кто? Не я же.
      - Сделал бы крепче изгородь, и не залезли бы.
      - Наскажешь тоже... Ещё и тост за них толкни. 
      Толкнул.
       За Чернуху. За Краснуху. За Пеструху. За Марту. За Октябрину. За Дочку...
       Мама, хоть и поругивала иногда иную за вредный норов, называла всех уважительно:
       "Кормилица".