О блокаде.

   На каком-то курсе Университета. Попросили нас, перед надвигающейся зимой, заклеить окна в одном из зданий Музея истории города в Петропавловской крепости. Пришли мы - Сергей Карпущенко, Царство ему Небесное, Илья Мармер (живёт, по-моему, в Германии) и я рано утром. Завели клей, нарезали бумаги, стали в одном из кабинетов заклеивать окна. Сотрудницы сидят, своим делом занимаются. Спрашивают нас добродушно, кто мы, откуда. Серёжа и Илья - питерцы. Я сказал, что родом из Сибири. И тут с одной из женщин случилась вдруг истерика. Стала на меня кричать, что мы (и я как будто в том числе) там, в "вашей" Сибири, обжирались, а мы тут с голоду и холоду умирали. Я ничего ей не ответил, просто оделся и ушёл. И помню, как мне горько было. Иду домой, на Петроградскую, и вспоминаю рассказы земляков моих взрослых, женщин, конечно, в основном, у которых во время войны "все разговоры были о корочке хлеба", о том, как они "обжирались" лебедой, болтушкой и крапивой, и как они уносили на кладбище своих "опухших" от голода детей. На эту женщину я не держал обиды - что-то на неё, наверное, нахлынуло. И блокаду Ленинграда с жизнью в Сибири не сравнивал. Мне было просто очень горько, и своей вины я в том не чувствовал.
    Господи упокой всех - тех и этих.