Михаил Казачков "Тектонический сдвиг"

В оживленных российских дискуссиях, последовавших за митингом 24 декабря, чаще всего звучит вопрос «а что дальше?». При этом поразительным образом почти во всех обсуждениях анализ не выходит за рамки внутрироссийских сценариев. Если кто и упоминает глобальные факторы, то лишь вскользь, не особо отвлекаясь от чисто российских социально-политических процессов и тенденций. Задача этого текста поправить этот досадный перекос.

Публикуется впервые 
с разрешения автора

Хорошо помню телевизионные трансляции Съезда Народных Депутатов 1989-го:
«молчаливо-послушное большинство», Сахаров на трибуне, Горбачев с пальцем на
кнопке микрофона и страну, завороженную этим зрелищем. А я смотрел на все это и
ждал, когда же хоть один депутат произнесет слово «бюджет». Не дождался... Сегодня
у меня снова ощущение, что я смотрю на спины склонившихся над шахматной доской
в парке, в упор не замечающих гигантскую волну, вздымающуюся у них за спинами...
deja vue, да и только.
Вклад России в мировую экономику почти исключительно сырьевой. Потребление
чисто российских продуктов и услуг на отечественном рынке рост экономики
обеспечить не способно. Хуже того, и предотвратить ее сваливание в штопор при
падении внешнего спроса внутренний рынок не сможет. Экономика страны полностью
зависит от того, что происходит в экономике глобальной. А там назревает цунами,
способная смести в российской песочнице все куличики, кто бы их ни строил – хоть
нынешняя вполне неадекватная власть, хоть наилучшая из намечтанных
«раздраженными городскими сообществами».
По всему по этому речь сначала пойдет не столько о России, сколько об окружающем
ее мире. И начну я с самого фундаментального, тектонического процесса, который
определяет ныне происходящее. Тем более что, насколько мне известно, пока что
никто – ни в Америке, ни в Европе, ни в России – даже не упомянул глубинную
природу происходящего тектонического сдвига, вплотную придвинувшего мир к
исторической «точке бифуркации». В лучшем случае толкуют об отличиях нынешнего
кризиса от обычного циклического спада...
В 1648 году 30-летняя война закончилась Вестфальским Миром. Фактически частью
его стал и мирный договор между Испанией и Соединенными Провинциями
Нидерландов, завершивший 80-летнюю войну. Историческое значение этого
договора в том, что он легитимизировал понятие государственного или национального
суверенитета. До 1648 года суверенитет принадлежал суверену – физическому лицу
королевской крови, которого Папа Римский помазал на царствие елеем. Так испанский
Габсбург был помазан на роль суверена Голландии. Голландцы взбунтовались,
началась война – кто читал Тиля Уленшпигеля, помнит какая. Кризисная обстановка в
Европе помогла голландцам устоять, и страна стала первым национальным
государством, признанным европейскими державами. Началась эпоха
государственного суверенитета. Насколько непросто было перестроиться с суверенов
на суверенитет, видно хотя бы из того, что еще в середине 19-го века Мексика
предоставила австрийскому Габсбургу Максимилиану престол, и он даже какое-то
время ею правил, пролив немало крови. Да и в Европе по сей день предостаточно
монархий – конституционно ограниченных, декоративных, но все же монархий.
Сегодня мы становимся свидетелями начала завершения почти 400-летней эпохи
национальных суверенитетов. В силу ускорения всех исторических и социальных
процессов столетия этот переход не займет. Однако потрясений произведет никак не
меньше. Тем не менее, жизнеспособной альтернативы новой парадигме некоего
варианта общепланетарного управления нет и быть не может. Рост населения Земли,
экологические проблемы и глобализация мировой экономики объективно требуют
управления планетой из одного центра. Увы, ни одно государство, даже из тех, чьи
бюджеты в разы меньше оборота крупных транснациональных компаний, пока не
готово расстаться с гербом, флагом, гимном и, главное, центробанком.
Именно в сломе просуществовавшей почти четыре столетия парадигмы состоит
главная, глубинная причина нынешнего кризиса и предстоящих потрясений. По сути,
они никак не связаны с экономическими циклами и даже с неподъемными
национальными долгами – все это симптомы, а не самая болезнь. Все куда серьезнее и, учитывая в разы возросшее население планеты и технологический уровень мировой
экономики, прецедентов не имеет. Причем нынешний кризис нельзя преодолеть, не
изменив буквально все наши представления о мире, правах собственности и
международном порядке. Без глобального социально-культурно-экономико-
политического катаклизма старый мировой порядок не изменится. Мирно и плавно
исторические перестройки таких масштабов не происходят.
Реакция разных стран на ожидаемое может оказаться весьма различной, но абсолютное
большинство правительств будет долго закрывать глаза на истинный смысл
происходящего. Правительства всегда спасают сначала самих себя и свою власть, а уж
только потом и если получится – свою страну. Что лишь усугубляет ситуацию и ее
последствия. Глобальная перестройка с одной эпохи на другую в самом лучшем
случае займет 10-15 лет и будет сопровождаться потрясениями, в сравнении с
которыми вполне могут поблекнуть ужасы обеих мировых войн. А начнется все это
вскоре после инаугурации следующего американского президента в январе будущего
года, т.е. не позже середины-конца 2013-го.
Предотвратить грядущую катастрофу уже не сможет никто, точка невозврата
пройдена. Даже принять меры по смягчению удара подавляющему большинству
правительств не удастся, в том числе и в странах развитых демократий. Демократия
считается лучшей политической системой потому, что все остальные, дескать, еще
хуже. Может быть и так. Но то представительная демократия, при которой граждане
выбирают доверенных лиц, которые затем до следующих выборов должны по
собственной совести и разумению принимать решения в интересах всего общества.
Сегодня – благодаря Интернету и непрекращающимся опросам общественного мнения
– предвыборная кампания начинается наутро после завершения предыдущей.
Политики больше не получают никакой электоральной передышки. Им некогда
думать самим, нет и времени на экспертов, способных предлагать стратегически
осмысленные рекомендации. Правят бал сиюминутные настроения большинства. У
Интернета, как и у всего на свете, есть оборотная «темная» сторона:
представительная демократия выродилась в охлократию: власть толпы. А толпа не
способна ничего предвидеть, она живет минутой – не разумом, а эмоциями и
желаниями...
Парадоксальным образом, главным препятствием на пути новой эпохи встанет
нынешний мировой лидер: Соединенные Штаты Америки. В то время как все
остальные страны в той или иной мере смирились с постепенным размыванием
полноты своего национального суверенитета, США все решительнее настаивают на
абсолютности собственного. Поведение Вашингтона на мировой арене пронизано
двойными стандартами: дескать, что позволено американскому Юпитеру, то отнюдь
не позволено разным там мелким иностранным быкам и телятам. Америка не признает
многих международных судов и любыми средствами выводит своих граждан из-под
юрисдикции стран, на территории которых они обвиняются в преступлениях. В
судебной системе страны раздаются требования прямо запретить любые ссылки на
решения иностранных и международных судов. О военных операциях США по всему
миру я уж и не говорю.
Хрестоматийный пример – операция по уничтожению Бен Ладена. Пакистан – ядерная
держава, без помощи которой ни завершить, ни даже продолжать войну в Афганистане
США не могут. Казалось бы, есть все основания для того, чтобы быть крайне
осторожными и постараться предвидеть последствия рейда американского спецназа.
Острота и глубина реакции Пакистана на ущемление его суверенитета оказались
совершенно неожиданными для Вашингтона. Там едва ли не на подсознательном
уровне считают, что действительно нерушим только собственный суверенитет…
Результат: на сегодня госдеп фактически примирился с утратой Пакистана как
союзника, а Конгресс готов сделать развод необратимым, отменив миллиарды военной
и экономической помощи этой стране. Трудно придумать менее подходящий момент
для разрыва с Пакистаном: нужно завершать войну в Афганистане и выводить войска
до выборов, назревает вооруженное столкновение с Ираном, не «замирен» индийско-
пакистанский конфликт в Кашмире…
Если бы американская политика – или хотя бы риторика – признавали процесс
размывания национальных суверенитетов исторически неизбежным, неожиданность и
острота конфликта с Пакистаном могли бы быть заметно ослаблены. Но ведь тогда
нужно было бы принимать хотя бы символические меры по «разабсолютизации»
собственного суверенитета! Как можно грести против течения Истории и сохранять
претензии на мировое лидерство? Утрата его лишь вопрос времени…
Возможность печатать резервную валюту позволили Вашингтону довести
национальный долг до заведомо невыплачиваемого уровня, тем самым сделав
обесценивание доллара неизбежным. Если раньше оставался вопрос, когда и с каких
цифр начнется инфляция, то после увеличения долларовой массы за несколько
последних лет на треть, ответ стал ясен: вскоре после президентских выборов этого
года доллар испытает – для начала! – двузначную инфляцию. Какого уровня она
достигнет потом, не угадаешь. Одно ясно: достаточного, чтобы подорвать доверие к
любым бумажным деньгам. Причем в силу глобализации экономики, когда
долларовый пузырь лопнет, мало не покажется никому. Ведь около 80% мировой
торговли происходит в долларах. Вот и представьте себе, что будет с этой торговлей, когда доверие к бумажной валюте окажется подорвано... И не надо наивно надеяться, что какой-нибудь швейцарский франк или евро смогут заменить доллар – наличная масса этих валют заведомо недостаточна.
Уже проявившиеся проблемы с евро лишь иллюстрируют мой тезис. Европейский
интеграционный проект – прекрасная модель того, что ждет всю глобальную
финансовую систему. Брюссельская бюрократия интегрировала рынки, никак не
ущемив национального суверенитета стран участников даже в чисто финансовой
сфере. Европейцы не озаботились ввести хотя бы право большинства навязывать
решения несогласным. Так что какая-нибудь финансово полуживая Венгрия
теоретически способна заблокировать принятые в интересах ведущих европейских
экономик решения... Даже сейчас, на пороге развала единой Европы, правительства ее
стран не готовы поступиться и долей суверенитета хотя бы в финансово-
экономической сфере.
Китай. Заклинатели королевской кобры глобального экономического коллапса все
надежды возлагают именно на паровоз китайской экономики. Но Китай лишь недавно
стал де факто великой державой и дикобразом ощетинивается при любом намеке на
необходимость поступиться частью своего драгоценного суверенитета. О готовности
России поступаться суверенитетом в интересах глобальной перестройки я тут
толковать не стану: российский читатель и сам всё понимает.
Итак, буквально на носу историческая «точка бифуркации». Просчитать динамику
того, что будет происходить вблизи и по другую ее сторону, невозможно по
определению. Но в экономике и истории есть свои эквиваленты того, что в физике
называется законами сохранения: очень общие правила, не нарушаемые ни при каких
вариантах динамики процесса. Например, закон сохранения энергии, исключающий
любые варианты вечного двигателя. Дальнейшее обсуждение будет по необходимости
идти на уровне именно таких, самых общих соображений.
Грядущие потрясения неизбежно приведут к глобальной экономической депрессии, а
потому и к резкому сокращению международной торговли. Ковер глобализации
окажется во многом свернут назад, военно-политические союзы уступят место
временным партнерствам «по взаимным интересам», напоминающим международную
систему 19-го века. Капиталы, лишившись надежных гаваней за рубежом, ринутся
домой, где прятать их и стены помогают. Попробуем посмотреть на вероятный эффект
всего этого в некоторых конкретных странах.
Китай, судя по всему, испытает наиболее драматические социально-экономические
потрясения. Страна еще далеко не завершила процесс модернизации – крестьянское
население преобладает, урбанизация страны не завершена. Без годового
экономического роста в 6-7% приток новой рабочей силы на рынок труда – во многом
из деревень – окажется невостребованным. Безработная молодежь – идеальный
взрывчатый материал (пример – арабские революции 2011 года). Добавьте к этому
фактическое отсутствие в Китае социальной «страховочной сетки» – системы пенсий,
бесплатного или хотя бы доступного медобслуживания, разных пособий.
Экологическая ситуация чудовищна: в столице невозможно дышать, ее окраины
заметает песком... В условиях глобальной депрессии и развала международной
торговли Китаю нечего и надеяться на рост экономики в 6-7% за счет экспорта {1}.
Поэтому по сравнению с последствиями грядущей глобальной депрессии боксерское
восстание покажется небольшой ссорой в детском саду.
На месте российского руководства я бы немедленно начал готовиться к попыткам
сотен тысяч китайцев перейти границу, спасаясь на практически незаселенных
пространствах российского Дальнего Востока.
Объединенная Европа уже трещит по швам. Трудно себе представить, как она сможет
пережить глобальную экономическую катастрофу, оставаясь единым политико-
экономическим образованием. Развал мировой финансовой системы прежде всего
ударит по главному в европейской социальной модели: щедро раздаваемым
государствами пособиям. В недавнем прошлом даже минимальные посягательства на
их масштабы уже приводили к массовым уличным беспорядкам. А присутствие
значительных инокультурных вкраплений просто гарантирует агрессивный хаос, перед
которым не готовые стрелять в демонстрантов полицейские силы окажутся бессильны.
В США в не в меру разошедшихся протестантов стреляют. Подавление насильственных
беспорядков в Америке традиционно происходит по сценарию ликвидации тюремных
бунтов: сначала стреляем, потом разбираемся кто первый начал и почему. Но и тут
все окажется совсем непросто.
Становой хребет американского общества, средний класс, ограблен: расслоение
богатства достигло уровня, небывалого с начала ХХ века. Выступления «чайников»
(Tea Party) и «оккупантов» (Occupy Wall Street) - это первые раскаты грома классовой войны. Вашингтон готовится к подавлению массовых беспорядков, принимая законы, все больше приближающие США к полицейскому государству {2}. Однако
использование военных на американской территории противоречит глубоко
укоренившейся традиции и неизбежно вызовет шок и массовое возмущение всех слоев
населения.
Есть и более практические проблемы. С одной стороны, силам правопорядка придется
иметь дело со средним классом, к которому они и сами принадлежат. С другой,
стрелять в США могут не только национальные гвардейцы: у населения масса оружия,
а вторая поправка к Конституции дает гражданам право создавать «хорошо
организованную вооруженную милицию», причем именно для того, чтобы защищаться
от правительственной тирании... Красноречивый факт: в декабре прошлого года
Джордж Сорос заменил на посту руководителя своего Института Открытое Общество
правозащитника на эксперта по профессиональной подготовке полицейских сил.
Если Китай, по-видимому, испытает наиболее мощные социоэкономические
потрясения, то в части краха представлений о собственном национальном имидже
наибольший культурный шок ожидает именно США. Что, парадоксальным образом,
обещает Америке выход из кризиса раньше и в лучшей форме, нежели суждено другим
странам. Там, где разрушения наиболее глубоки, не бывает попытки выстроить более
или менее то же самое. После полного коллапса заново строят системно, не используя
даже старых фундаментов. А уникальная способность американцев к самоорганизации
снизу позволит выдвинуться новым естественным лидерам и лучше и быстрее других
отстроить общество, соответствующее новой исторической парадигме.
После того, как уляжется пыль катастрофы, мировое лидерство Америки, скорее всего,
окажется восстановлено. Но это будет уже не просто лидерство самой большой в мире
экономики, тратящей на вооруженные силы больше 17-ти следующих по величине
военных бюджетов стран вместе взятых. Увы, каким именно окажется это лидерство с
сегодняшней стороны «точки бифуркации» не видно... Можно лишь предположить, что
это будет лидерство примером своего нового общества, а не священно-суверенного
государства. Т.е. можно надеяться на то, что однажды уже происходило: привлекшее
миллионы иммигрантов американское лидерство примером.
Наименьший эффект предстоящие события, вероятно, окажут на Латинскую Америку.
Она и раньше неизменно процветала во время европейских войн и катастроф,
поставляя жизненно важные товары всем враждующим сторонам. Ее общий рынок,
Меркосюр, сравнительно мало зависит от остального мира, а валюты не привязаны
напрямую ни к евро, ни к доллару. Причем меры по подготовке введения собственной
торговой валюты уже серьезно продвинуты.
Ну, и теперь о России. По разрушительности удара глобальной депрессии она
окажется где-то в середине списка. Но есть надежда, что катастрофа даст стране шанс, на который в рамках старой парадигмы она и надеяться не могла...
Одна из теорий зарождения жизни полагает, что органические молекулы в
первобытном океане, сталкиваясь, образовывали более сложные органические
соединения, и так в конце концов появились живые клетки. Однако спросите себя: что
бы произошло с этими прото-органическими соединениями в сегодняшнем океане? Их
бы тут же сожрал планктон или иные формы уже существующей жизни. Поздно:
момент упущен, жизнь уже существует, и она вполне беспощадна. Новая жизнь
развиться в океане шанса не имеет.
По той же, в сущности, причине так затруднено так называемое догоняющее развитие:
припозднившимся с модернизацией странам почти невозможно пробиться на рынки,
давно занятые первопроходцами. Однако грядущая экономическая катастрофа на
какое-то время развалит глобальные рынки и переключит внимание правительств
наиболее развитых стран на подавление социального и экономического хаоса. Что
приоткроет занятые вакансии и, хоть на время, но заново запустит гонку за первые
места. Страна, вовремя приготовившаяся к этой гонке, получит фору и исторический
шанс вырваться вперед...
Будь у России стратегически дееспособное руководство, оно – теоретически – могло
бы попробовать подготовить страну к рывку, чтобы воспользоваться уникальными
историческими обстоятельствами. Увы, в руководстве силовики: обученные коварно
маневрировать тактически, в вопросах стратегии они традиционно вполне бездарны.
Доказательство тому история страны под названием СССР, в которой они сначала
беспощадно, а в последние десятилетия так «хитроумно» давили инакомыслие. Между
тем страну, за безопасность которой они прямо отвечали, эти люди упустили между
пальчиков, как мыло в бане.
Развалившийся Советский Союз оставил городское население с ценностями среднего
класса, но без соответствующего им уровня доходов. Занятому выживанием, этому
«неполному» среднему классу было не до осознания своих групповых интересов.
Парадоксально, что именно путинский негласный «общественный договор»
постепенно обеспечил ему доход, адекватный системе ценностей, и тем самым сделал
средний класс «полным». И он тут же заявил о своих требованиях, выступив как
ведущая сила общества: митинги декабря 2011-го и паника в Кремле, совершенно не
готовом к этим, в сущности, самоочевидным последствиям их же долгосрочной
внутренней политики.
Увы, дефицитные бюджеты в сочетании с продолжающимся грабежом населения со
стороны госмонополий отнимут у среднего класса «жировую прослойку»,
позволившую ему отвлечься от задач простого выживания. Однако у социальных
процессов есть своя инерция. Весьма вероятно, что назад в тюбик эту зубную пасту
уже не загнать даже воспроизводством угнетающих инициативу материальных
условий. Причем в свете неизбежной глобальной катастрофы ставки особенно высоки
– много важнее, чем просто оскорбленное чувство собственного достоинства
обеспеченных горожан. Если за остающиеся полтора-два года до начала обвала
мировой экономики возмутившийся средний класс сумеет сменить руководство страны
на людей сравнительно молодых, образованных и решительных, у России может
появиться шанс не просто пережить грядущие потрясения, но найти и занять, наконец,
свое уникальное место в семье народов мира. Упрямый отказ силовиков во главе с
Путиным отдать власть неизбежно приведет к утрате исторического шанса…
Что касается российского «молчаливого большинства», объективно для него мало что
изменится: оно живет как бы в глубоком овраге, не особо замечая вихри исторических
перемен, проносящиеся поверху. Несколько грядок картошки, кабанчик в сарае, а если
перестанут подвозить хлеб, то можно вспомнить, как его испечь. Были бы соль,
спички, да сахар для самогонки.
Иное дело – субъективное восприятие перемен, которое сыграет очень значительную
роль в развитии событий. Знатоки менеджмента прекрасно знают, что управление
ожиданиями есть первейшая задача управления. Если люди ожидают беды, и она
наступает, но не оказывается столь большой, как опасались – все счастливы. А вот
если ждали улучшений, которые и впрямь наступили, но лишь отчасти, то люди
глубоко расстроены. Путинский «общественный договор» как бы узаконил ожидания
жизни хоть немного, но лучшей с каждым годом {3}.
Между тем, обеспечить улучшение жизни «молчаливого большинства» режим более не
в состоянии даже и помимо мировой экономической катастрофы. Бюджет страны
перегружен обязательствами – вспомните, почему министр Кудрин отказался работать
с Медведевым. Глобальная депрессия гарантирует падение спроса на российский
сырьевой экспорт, что сделает бюджет – причем внезапно – глубоко дефицитным.
Поддерживающее сегодня путинский «общественный договор» «молчаливое
большинство» испытает шок ожиданий и резкое падение уровня жизни. А потребует
обещанного отнюдь не через политические механизмы, даже если путинисты успели
бы за оставшееся время их отстроить. И не путем дисциплинированных митингов
осознавшего себя городского среднего класса, а традиционно: наводя
«справедливость» «красным петухом» и пугачевщиной, грабежом пригородных
особняков и разбоем на улицах и в метро.
Вот такая вот альтернатива успешной самоорганизации возмущенного городского
среднего класса.
Если у России сегодня и есть шанс, то признаемся: шанс этот хилый. Писать о нем
заставляет надежда, которая обычно иррациональна и, как известно, умирает
последней. Как и многим гражданам России, мне просто очень хочется, чтобы этот
шанс существовал – и был использован. В конце концов, Россия всегда поражала
неожиданными чудесами выживаемости именно в самые тяжелые моменты своей
истории; во времена спокойные она обычно вязла в косности и коррупции... Ну, а на
ближайшее десятилетие я никому спокойных времен не обещаю.

Январь 2012 года
Санкт Петербург, Бостон, Монтевидео

{1} Теоретически Китай мог бы продолжать экономический рост, опираясь на внутренний спрос своего гигантского населения. Однако, допустив необходимый для этого рост платежеспособности граждан, китайское руководство рискует потерять власть. Как это только что пришлось осознать Кремлю, достигнув достатка, средний класс не позволяет лишать себя права голоса. Ну, а что выбирают даже реформированные на рыночный лад коммунисты, когда перед ними стоит выбор:
благо общества или сохранение власти, читатель знает. Вспомните хотя бы ГКЧП – или ту же площадь Тянаньмень...

{2} Например, в январе этого года президент Обама подписал закон, дающий американским военным (!) право арестовывать и неограниченно долго держать без предъявления обвинений кого и где угодно. В том числе и американских граждан на территории США. Достаточно просто объявить их террористами, причем доказательства этого никому, даже суду, предъявлять необязательно... Режим Гуантанамо для всей Америки…

{3} Справедливости ради отметим, что ожидания лучшей жизни с каждым годом укоренились по всему миру: миллиарды китайцев, индусов, даже жителей Черной Африки поверили, что процесс улучшения условий их жизни теперь постоянен и надежен. Между тем, сегодня мир в целом потребляет больше, чем производит: увы, глубокое падение уровня жизни гарантировано абсолютному большинству человечества. Что лишь добавит керосина в очаги социального протеста и сделает его особенно разрушительным.